От русской печки огонь плясал, расчищая безжалостно путь

Пётр Апраксин заинтересовал меня не потому, что он одно время был псковским воеводой. Мало ли в Пскове было воевод? Но Апраксин превратился в сподвижника Петра I, стал графом, однако попал в немилость. Его заподозрили в поддержке царевича Алексея. А потом…

Братьев Апраксиных было три. И если искать портрет бывшего псковского воеводы, то отыскать его будет непросто. Вместо него постоянно будет возникать один и тот же портрет его среднего брата Фёдора – знаменитого адмирала. Был ещё и третий брат – Андрей, самый младший - участник петровского Великого посольства, автор путевых «Записок»…  Все они были царскими родственниками. Их отец Матвей Апраксин приходился родным братом царицы Марфы Матвеевны, второй жены царя Фёдора Алексеевича, брата Петра Алексеевича.

О Петре Апраксине я читал с 2007 года, с тех пор, как администрация Псковской областной филармонии переехала из здания на Романовой горке – так называемого «Дома предводителя дворянства». Подвал старинного здания вскоре залило водой, потом начались пожары. В то время я и фотограф, обследуя это заброшенное здание, на втором этаже которого подростки жгли костры, услышали шум внизу. Спустившись вниз, я обнаружил огромную трубу, из которой хлестала вода… Все фотографии мы немедленно выложили на сайте газеты, но больше недели на это никто не реагировал. Памятник XVII века, первым известным владельцем которого считается Пётр Апраксин, был бесхозным. С тех пор «Дом предводителя дворянства», находящийся в самом центре Пскова, рядом со зданием городской думы, Псковским музеем-заповедником и Большим залом филармонии, пережил большой пожар 2009 года и несколько пожаров поменьше, а 27 июня в 2016 года у него после нескольких сильных ливней обрушилась часть стены – до основания (подробнее читайте об этом здесь же – 29 июня). Но этот дом знал и лучшие времена. 19 октября 1724 года граф Пётр Апраксин продал дом камергеру Псковской провинции Алексею Яхонтову.

Ещё одно историческое здание в Пскове связано с именем Петра Апраксина даже более тесно. Это знаменитая Приказная палата Псковского кремля. До приезда Петра Апраксина в Псков в 1692 году на месте нынешней Приказной палаты (памятника федерального значения) строение было деревянным. Деревянный сруб в очередной раз сгорел 14 сентября 1688 года «от печей и от печных труб», и было решено вместо него построить каменные палаты. Ответственным за строительство стал новый псковский воевода Пётр Апраксин. Так появились двухэтажные палаты, которые, благодаря большой лестнице главного северного фасада, так любят снимать кинематографисты – от Сергея Эйзейштейна с его «Александром Невским» до Дмитрия Месхиева с его «Стеной». Первоначально строительство затеял воевода Пётр Головин. Царь вроде бы согласился, но смета ему показалась слишком большой. Так что соорудили временную деревянную приказную палату «из таможенных и кабацких денег». Но новый воевода Апраксин в январе 1692 года опять проявил инициативу, ссылаясь на то, что деревянные палаты – место ненадёжное, а ведь там хранятся «печати Псковского государства, денежной и ефимочной многая казны, порубежных и приказных дел и писцовых и переписных и отказных и росписных и приходных и расходных книг и столпов многих». Царь сдался и 31 января 1692 года подписал указ, в котором говорилось, что «Псков – город порубежной и часто бывают пожары большие». Но в указе царь выдвинул несколько условий: «к тому строенью приставить из дворян кого попристойней, да из посадских людей двух человек целовальников добрых и правдивых людей». Деньги предполагалось взять «с псковичей посадских и с уездных людей» таким образом, чтобы «было то не в тягость».

Это сейчас мы знаем такие подробности. А до 1955 года, до того, как нашли в архиве документы, не было даже понятно – что это такие за палаты (краеведы их называли по-разному: дворцом князя Довмонта, Тиунской палатой, палатами архиепископа Макария.) Оказывается, их строили под руководством воеводы Апраксина, начиная с лета 1692 года.

Для того чтобы построить столь внушительное сооружение с толщиной стен в сажень и три вершка (2 метра 30 сантиметров), потребовалось  500 возов «камня дикого на разбивку меж свай», 600 саженей плиты «на полатное строение», 7 печей извести, 3,5 тысячи возов песка, 1800 бочек воды, 100 «дерев сосновых доброго красного лесу восьмисаженных, 100 еловых бревен на подвязы около пола», 2 тысячи трехсаженных досок «на кружала». Приказную палату построили за два лета – 1692 и 1693 года, потратив из собранных 2004 рублей 29 алтын 1867 рублей 26 алтын. Сэкономили. Правда, были дополнительные расходы на «железные двери, оконные затворы и крюки и решетки и связи и всякие железные припасы».

«И построена та приказная палата со всяким к ней уготовлением во всякой крепости самым добрым мастерством и в удобное летнее время, - написал довольный Пётр Апраксин, - и каменные всякие припасы к тому строению куплены дешевою ценою и передачи ни в чем не было…»

«А покрыта та приказная палата тесом шатровою кровлею с обломами и с подзоры резными и з гребнями и на тех гребнях поставлены три прапора из двойного белого железа на вертелах железных, посередине один прапор большой, на нем написан золотом орел двуглавый. Наверху на том прапоре сделана кайма железная травчатая прорезная с крестом, вызолочена, а на железном вертеле над тем прапором на самом верху сделан цвет из белого железа и прикрыт серебром…». Сейчас всё выглядит скромнее.

Построили всё, но только не крыльцо.  По поводу крыльца царь Пётр 12 января 1694 г. написал отдельную бумагу: «Крыльцо и рундук каменные накрыть на столпах каменных тесом накрепко, чтоб нигде течи не было, а накрыть не низко по размеру, чтоб было под кровлею светло». Крыльцо появилось только в 1695 году.

Параллельно Апраксин затеял в Пскове ремонт крепостных стен и башен. Псков готовился к войне со шведами. «Да окольного города городовая стена и башни многие сыплются,.. да рвы позаросли», - сообщал воевода в столицу в 1693 году.

В конце XVII в. в Приказной палате имелось 5 отделений или «столов» (разрядный, посольский, денежный, поместный, судный). Псков управлялся именно отсюда.

Сам воевода разместился на верхнем этаже – в соответствующем его статусу и происхождению интерьере: «… в той палате в средине вверху и по стенам подписано всё стенным личным письмом с облоками и с каймами, венцы у всех образов и ризы и в своде и облаках звезды писаны золотом».

Однако такое положение длилось недолго. Пётр Апраксин отправился вверх по служебной лестнице – вначале в Новгород, а потом выше. Если бы он остался в Пскове, то вряд ли бы легко расстался с новенькой Приказной палатой. А так каменное сооружение приспособили под арсенал – война со шведами приближалась. Красивую тесовую крышу заменили дёрном – опасаясь пожара.

А потом что только до революции в Приказной палате не размещалось, включая трактир под названием «Крым».

…Более известна переписка Петра I с его любимцем – адмиралом Фёдором Апраксиным. Но переписка с царём Петра Апраксина тоже до нас дошла. В то время Пётр Апраксин был уже военачальником и писал царю 10 августа 1702 года:  «По твоему указу рекою Невою до Тосны и самой Ижорской земли я прошёл, всё разорил и развоевал; стою на Тосне за 30 вёрст от Канец… Мы взяли городок, разбили до 400 человек и гнали их вёрст 15 до самой реки Ижоры…». Пётр I 17августа ему ответил: «…А что по дороге разорено и выжжено, и то не зело приятно нам, о чём словестно и во статьях положено, чтоб не трогать, а разорять и брать лучше города, ни же деревни, которые ни малого сопротивления не имеют…»

Пётр Апраксин не стал так знаменит, как его брат Фёдор, но в историю всё равно вошёл: руководил изгнанием шведской флотилии с Ладожского озера, отразил нападение шведского флота в устье Наровы, усмирял очередной стрелецкий бунт в Астрахани, там же губернаторствовал, занимался присоединением к России Калмыкии, стал первым губернатором Казанской губернии, затем сенатором, а потом вдруг в феврале 1718 года был арестован, доставлен в Москву, лишён имения…

Петра Апраксина подозревали в том, что он способствовал организации побега царевича Алексея - тоже своего родственника. Они там многие были друг другу родственники. Юные Пётр I и младший брат Петра Апраксина Фёдор когда-то вместе в детстве играли в бумажные кораблики, а потом создавали настоящий русский флот.

История эта – тёмная. Например, известно, что Алексей Петрович советовался с Фёдором Апраксиным по поводу ухода в монастырь. Царевич просил Фёдора Апраксина ходатайствовать перед царём.

С Петром Апраксиным тоже не всё понятно. От ответственности его освободили, признав невиновным. Да так быстро, что он успел поставить свою подпись под смертным приговором царевичу Алексею среди других 126 подписавшихся (про вице-губернатора Санкт-Петербурга Степана Клокачёва, тоже поставившего свою подпись под тем приговором, я упоминал здесь, когда писал про Федота Клокачёва 28 октября). Это редкий случай, когда человек успел стать в одном деле и подозреваемым, и судьёй.

Показания в этом деле выбивались силой (дыба считалась самым мягким испытанием, с неё начинали). Так что доверия к таким показаниям немного.

Царь, прежде всего, интересовался теми, кто царевичу помогал, угрожая родному сыну: «Понеже вчерась прощение получил на том, дабы все обстоятельства донести своего побегу и прочаго тому подобного, а ежели что утаено будет, то лишен будешь живота». И, в конце концов, жизни действительно лишил.

А Пётр Апраксин снова занялся государственными делами, словно ничего не произошло. Был он президентом Юстиц-коллегии. Под конец жизни Псков снова вошёл в сферу его управления, так как Пётр Апраксин в 1724 году возглавил вместо впавшего в немилость Александра Меншикова Санкт-Петербургскую губернию - бывшую Ингерманландию (о Меньшикове читайте здесь же 16 ноября). В эту губернию входили в том числе Псковская провинция - город Псков с Гдовом, Изборском, Опочкой, Островом, Новгородская провинция с Новгородом и Порховом, Великолуцкая провинция… После смерти Петра Меншиков вернёт себе эту должность, но Пётр Апраксин тоже ничего не потеряет, став действительным тайным советником.

Из потомков Петра Апраксина одним из самых известных и самым странным был, наверное, его сын Алексей Апраксин. За то, что он принял католичество, его сделали придворным шутом при дворе императрицы Анны Иоанновны. «Несносный был шут, обижал всегда других и за то часто бит бывал», - писал о нём дипломат Никита Панин.

А для Пскова всё-таки в центре внимания остаётся Приказная палата, которую по дороге в Псковский кремль миновать нельзя. Апраксин постарался.

От русской печки огонь плясал,
Расчищая безжалостно путь.
После красной пришла чёрная полоса.
На неё больно взглянуть.

На танец огня пригласили воду.
Стало значительно веселей.
Собралось много народу
Из округи всей.
Полоса под сапогом.
Ожидание новых встреч…
А потом вырос новый дом,
Сам похожий на печь.
Кто плясал здесь, тот и был прав,
В огне испытав судьбу,
На прощание лихо сплясав
И вылетев вон в трубу.