Хлорофитум хохлатый

Покажите мне псковский спектакль, после которого бы зрители не кричали «Браво!» Однажды я видел постановку, во время которой мужчина, в ужасе выбегая из зала, в дверях всё-таки обернулся и напоследок прокричал: «Браво!» Издевался, наверное. На псковской премьере спектакля «Фантазии Фарятьева» петербургского  режиссёра Олега Куликова  без криков «Браво!» тоже не обошлось.

«За мир и жизнь против ядерной войны»

Псковский драмтеатр прочно встал на узкоколейные ретро-рельсы. Снова спектакль «из жизни семидесятых годов». Снова советская действительность. Снова в основе крепкая пьеса не самого знаменитого автора (теперь – Аллы Соколовой). Более того, опять не обходится без Одессы. Всё-таки, главный режиссёр псковского драмтеатра Александр Кладько – одессит. Снова задействован велосипед. В «Соседях» на велосипеде по залу разъезжает второстепенный герой, а в «Фантазиях Фарятьева» - по сцене наматывает круги главный, Фарятьев (Андрей Шимко из Молодёжного театра на Фонтанке).
В девяностые годы режиссёр нашего драмтеатра  Вадим Радун любил использовать в своих спектаклях гроб. С велосипедом и вправду как-то повеселей. Да и для здоровья полезней.

«Фантазии Фарятьева», как и «Соседи», начинаются ещё до третьего звонка. Там пели ретро-песни в фойе, а здесь на большом экране показывают программу «Время» сорокалетней давности. Всемирная ассамблея в Праге «За мир и жизнь против ядерной войны», «Решения пленума в жизнь»… В общем, телеканал «Ностальгия», только в театре.

Наконец, спектакль, вроде бы, начинается, но артисты на сцену выходить не спешат. Звучит мелодия «Песни прощения», то есть заставка прогноза советской программы «Время». Мы слышим, какая температура ожидается в Вильнюсе, какая в Минске… Долго перечисляются столицы союзных республик. Авторы настойчиво указывают зрителям, что все события спектакля взяты не из нашей нынешней жизни. О том же самом нам позднее скажут чёрно-белые альбомные фото, старинный буфет, старые песни…

Понятно, почему новое руководство драмтеатра использует ретроманию. Это попытка собрать полные залы за счёт людей, живших в те времена. Зрителям делают ностальгическую «прививку». А те, кто тогда не жил, всё равно должны знать эти песни, эти фильмы… Это такой уютный мир «эпохи застоя», о котором мы сегодня можем судить либо по воспоминаниям (у кого они есть), либо по произведениям искусств. Например, по кино. Вряд ли многие псковские зрители помнят спектакль 1976 года БДТ «Фантазии Фарятьева» с Сергеем Юрским и Светланой Крючковой, но одноимённый фильм Ильи Авербаха, впервые вышедший на экраны в 1982 году, - с Андреем Мироновым, Мариной Неёловой и Зинаидой Шарко, они знать должны. Его часто показывают. Это тот фильм, в котором Марина Неёлова, сидя за роялем, чужим голосом поёт песню на стихи Марины Цветаевой «Мне нравится….» из фильма «Ирония судьбы…». У Олега Куликова в спектакле псковского театра драмы использована другая песня на стихи той же Цветаевой – «Вот опять окно» (написано ровно сто лет назад, в 1916 году).

Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может - пьют вино,
Может - так сидят.

Первое, что я услышал в антракте, - отчаянный голос мужчины средних лет. «Домой хочу!» - пробасил он довольно громко, не вставая с кресла. Но нельзя сказать, что после антракта зал опустел.

«Я не прекрасен, может быть, наружно…»

«Фантазии Фарятьева» - пьеса на любителя. В ней не происходит ничего особенного. Было видно, что часть зрителей на спектакле скучает и ничего поделать с собой не может. Уйти, вроде бы, жалко. Спектакль-то не то чтобы плохой. Это не тот случай, когда зрители валом валят вон, не дожидаясь антракта. Можно набраться духу и высидеть три с половиной часа.

Сцена из спектакля «Фантазии Фарятьева» Псковского академического театра им. А.С. Пушкина. (Фото: А. Кокшаров).

Режиссёр Олег Куликов, видимо, тоже предвидел, что публика может заскучать, и время от времени, чтобы оживить обстановку, использовал испытанный приём «не спать!». Например, когда Люба (в первый премьерный день – петербургская актриса Ангелина Аладова), вдруг начинает танцевать под громкую музыку The Rolling Stones , а именно под знаменитую композицию Satisfaction(«Удовлетворение»).

Я не могу получить удовлетворения!
Я не могу получить удовлетворения!
Я всё пытаюсь, пытаюсь, пытаюсь, пытаюсь,
Но я не могу получить! Никак не могу!

 С Любой происходит то же самое, что с героем «роллингов». Точнее, это происходит почти со всеми немногочисленными героями - с Александрой-Шурой-Сашей (Мария Петрук), с Павлом Фарятьевым… Они пытаются, но не могут получить удовлетворения (в отличие от Бедхудова).
Бедхудов – это лучшая роль спектакля. Даром, что на сцене его нет. Но его дух над сценой витает.
Как пел в эстрадной песенке Андрей Миронов, «Я не прекрасен, может быть, наружно, зато душой красив наверняка…» Фарятьев у Аллы Соколовой в её трагикомедии в двух актах такой и есть (как сказано в пьесе, «некрасивый человек неопределённого возраста»).
Некрасивый человек неопределённого возраста – это большая претензия. Попробуйте быть таким неопределённым и некрасивым, но при этом, сами того не желая, влюбите в себя старшеклассницу. Сыграть надо так, чтобы зрители поверили, что всё так и было. У Андрея Шимко сложная задача. Ему надо играть кого-то вроде «идиота» Достоевского. Блаженного. Большого ребёнка (в одной из фантазий он таким перед зрителями и предстаёт – на берегу в панаме и с надувным спасательным кругом). Живёт в мечтах, живёт мечтами… Его мир – выдуманный. Судя по всему, он полная противоположность невидимке Бедхудову – прагматичному, удачливому, непостоянному.

Но всё-таки со времени написания пьесы прошло сорок с лишним лет. Действие происходит в провинциальном Очакове, поэтому героини постоянно произносят: «Ну, не такие уж яркие цветы в Ленинграде. Вот Киев летом - настоящий цветник», «уехать насовсем - в Одессу или даже в Киев», «она всегда мечтала уехать в Киев», «кому мы нужны в этом Киеве?».

Хотели того авторы спектакля или нет, но в наше время слова «уехать насовсем в Одессу или даже в Киев» в России звучат по-особому. Словно их произносит Маша Гайдар. Может быть, как раз по этой причине важно было подчеркнуть, что время действия спектакля от нас отдалено. Всё происходит в другой жизни. По сути, на другой планете.

Стоматолог Фарятьев пытается устроить свою личную жизнь, и вроде бы нашёл подходящую «жертву» - одинокую и страдающую учительницу музыки Александру.
Похожий на пришельца романтик Фарятьев говорит: «Мы живём не на той планете, мы инопланетяне, так сказать…». Инфантильный стоматолог не шутит и не использует метафоры. Он уверен, что людей «по воле обстоятельств» занесло на чужую планету, а где-то есть своя, и там жить людям было бы удобнее.

«Мне уже многое сложно…»

В конце семидесятых – начале восьмидесятых годов была мода на всё космическое. Да и вообще, в мире был тогда космический бум. Космические дали, электронные ритмы, массовые походы в планетарии, НЛО, инопланетяне, space rock,«новые романтики»… Интеллигенция (особенно техническая) активно интересовалась потусторонними делами, передавая из рук в руки «слепые» распечатки про внеземные цивилизации. Космос часто использовали как метафору (достаточно назвать фильм «Парад планет» Вадима Абдрашитова 1984 года). В 1983 году появился двухсерийный художественный телефильм Михаила Козакова «Если верить Лопатухину», поставленный по пьесе Александра Хмелика «Гуманоид в небе мчится» (в 1981 году в псковском театре драмы поставили спектакль «Гуманоид в небе мчится»). Там мечтательный мальчик по дороге в школу видит неопознанный летающий объект, напоминающий старый горбатый «Запорожец».

По ходу дела ищется ответ на вопрос: верить в чудеса или не верить?

Мечтатели со странностями казались безобидными чудаками, без которых жизнь становится пресной. Здесь уместно процитировать автора песни «Я умею мечтать»:
Мне уже многое сложно,
Многого не испытать.
Годы вернуть невозможно,
Но я умею мечтать
О далеких мирах, о волшебных дарах,
Что когда-нибудь под ноги мне упадут,
О бескрайних морях, об открытых дверях,
За которыми верят и любят и ждут меня.

Эта песня Юрия Лозы идеально подходит для объяснения того, что творится с Фарятьевым. Лоза здесь приплетён не для красного словца. Лоза - пример повзрослевшего романтика позднесоветской поры. Существуют и более тяжёлые случаи. Кем мог стать в наше время этот странный мечтатель-стоматолог Фарятьев? Романтические натуры, витающие в облаках, а то и выше, склонны к непредсказуемым поступкам и могут быть опасны не только для самих себя. Их идеализм не так уж и безобиден.

Легко понять, почему вполне земная Шура без особого энтузиазма относится идее выйти замуж за «инопланетянина». На его «планете» ей может не хватить воздуха. Но с какой стати в погружённого в свои фантазии Фарятьева влюбляется младшая сестра Шуры Люба? Только что она смеялась над этим «сумасшедшим», и вдруг – любовь. Любовь ли? Ребёнок «полюбил» ребёнка. Правда, она же недавно уговаривала старшую сестру: «Тебе 27 лет! Выходи за него замуж, даже если не любишь! Любовь - пустое место!» А потом вдруг это самое… Пустое место. Как-то слишком уж быстро (несмотря на три с половиной часа спектакля) Люба меняет своё мнение о Фарятьеве.

«И в моем дому // завелось такое...», - поётся в том самом романсе на стихи Цветаевой. У группы «Звуки Му» есть своего рода радикальное продолжение этого романса – сумасшедшая вещь под названием «Гадопятикна». Там тоже поётся: «А в моем дому завелось ТАКОЕ!». Заканчивается песня причитанием Петра Мамонова: «Женщин, ласковых женщин…»

Женщины в спектакле есть. Александра-Шура-Саша, Люба, их мать (Надежда Чепайкина) и тётушка Фарятьева (Галина Шукшанова). Все они играют старательно. Но мужчина среди них всего один – человек-невидимка Бедхудов. А у «инопланетянина» Фарятьева особая миссия. Он «свалился с неба» не просто так. Фарятьев с его платонической «неземной» любовью нужен для того, чтобы расшевелить это женское царство. Он кружит и кружит на своём велосипеде против часовой стрелки.

Сцена из спектакля «Фантазии Фарятьева» Псковского академического театра им. А.С. Пушкина. (Фото: А. Кокшаров).

В спектакле есть ещё один герой – комнатное растение хлорофитум хохлатый (chlorophytum comosum), он же – «паучок». Считается, что он отлично очищает воздух. На сцене его постоянно переносят-перевозят туда-сюда. Наверное, не просто так.

В псковском спектакле «Фантазии Фарятьева» над сценой загораются звёзды, которые обычно ассоциируются с чем-то далёким и возвышенным. Но кто знает, что это может быть? Вполне возможно, что всё будет как песне «Гадопятикна»: «От бизоньих глаз темнота зажглась». Шансов на то, что это действительно звёзды, немного. Не больше, чем шансов на то, что все мы здесь – инопланетяне.

Сцена из спектакля «Фантазии Фарятьева» Псковского академического театра им. А.С. Пушкина. (Фото: А. Кокшаров).

«Фантазии Фарятьева» - вполне подходящая для определённых целей пьеса. Не зря же её сегодня активно используют в антрепризе. Название на слуху, артистов обычно набирают сериальных  (Сергея Горобченко, Татьяну Арнтгольц, Алену Хмельницкую…). Но появление «Фантазии…» в псковском варианте – это не тот случай. Просто выбрали проверенную временем мелодраматическую пьесу, гарантирующую от провала. Видно, что режиссёр постарался изменить жанр. У Авербаха в фильме нет ничего смешного. У Куликова есть попытки немного повеселить зрителей. Но в тягучем многочасовом действе шутки теряются.
Люба в спектакле спрашивает старшую сестру: «Ты уже давно знаешь, что нам нужно перебраться на Марс?» Может быть, действительно уже пора?

***
Если вас спросят – про что спектакль, то не говорите, что про любовь. Чуть менее банально было бы ответить: про бездарно потраченное время, которое невозможно остановить. Но мне кажется, что спектакль этот – про хлорофитум хохлатый и про тех, кто живёт рядом с ним.