Разговорчики в строю

Время, когда ребенок учится говорить, самое, наверное, интересное. Чувствуешь себя лингвистом в папуасском племени. Узнавание будущей речи в младенческом гулении, радость первых настоящих слов, расшифровка таинственного детского языка и, наконец, первые предложения. Он трогательный и смешной – этот период, приносит много-много радости и одновременно – тревоги. Все ли «правильно», все ли идет «по плану», здоров ли мой ребенок, нормально ли развивается?

За весь этот новый дивный мир я Льву благодарна. И, конечно, горда, что его первое слово было «мама». Впрочем, стоит признаться, что конкретный момент «заговорения» выделить сложно. Осознанное ли это «ма-ма» или просто грудничковое мяукание? Но таблицы развития требуют, чтобы в 6 месяцев младенец начал повторять слоги. И мы решили – да будет так.

Вообще, эти таблицы развития и сопровождающие тексты оставили мне немало беспокойства. Речь – один из наиболее достоверных признаков здоровья ребенка. С одной стороны – нормы ее становления довольно расплывчаты. Заговорить «по-человечьи» – предложениями, демонстрируя полноценный словарный запас – дитя имеет право и в полтора года, и в три.

С другой – психологи бьют тревогу. Современные детки дают все возрастающий процент речевых отклонений – начинают говорить поздно, плохо и мало, надолго, если не навсегда, сохраняют ограниченный и примитивный словарный запас. А как следствие – не могут наладить полноценный контакт с внешним миром. Поэтому таблицы речевого развития у нас распечатаны, развешаны и изучены.

Но теория и практика – «две большие разницы». По мануалу Льву полагалось произносить в год десять так называемых облегченных слов. Из рекомендованных – киса, биби, ляля, дядя и т. п. Лев из списка мог предоставить нам только кису. Дядей, лялей и биби у него не было и нет в лексиконе, как бы мы ни старались. Зато в избытке гастрономические термины – каша, мясо, банан, г`юуша. Надо волноваться?

Или норма в десять слов – мне так и не понятно, выполнили мы ее или нет. У Льва слова то появлялись, то исчезали из оборота. Сначала мы пытались записывать каждое новое словечко, потом начинали сомневаться – «был ли мальчик» или нам послышалось. В общем, так и не определили, соответствует ребенок стандартам и нормам или не соответствует. Пришлось переключиться на меры профилактики.

Чтобы дитя заговорило, оно, очевидно, должно слышать человеческую речь. Но печальный пример детдомовских деток показывает, что этого мало. Именно поэтому не подходит и телевизионное обучение. Перегрузка кино/мультиками или даже аудиосказками, наоборот, может вызвать отставание в развитии. Такое «общение» не требует от ребенка интерактива (личного участия), но здорово утомляет неокрепшую нервную систему.

Говорить надо с самим ребенком – громко, внятно, четко выговаривая слоги. Признаться, вначале я чувствовала себя слегка неадекватной, знакомя Лёву с реалиями мира. «Это домик, до-мик. Он красный. Крас-ный», - и люди на улицах начинали нервно оглядываться. Но мне очень хотелось, чтобы Львуха быстрее заговорил, чтобы с ним стало можно общаться на равных, так что общественную реакцию мы презрели. Поэтому я разговаривала с ребенком везде: дома, в магазинах, поликлиниках, на прогулках – просто рассказывала, куда мы идем и что видим. Сначала казалось, что Лев даже не замечает моего жужжания – крутит себе головой во все стороны и помалкивает. Но когда он проявил первые навыки говорения и начал кратко пересказывать содержание давнишних экскурсий, стало понятно, что не зря я сотрясала воздух!

Еще один путь к детской говорливости – через руки. Внешне он совершенно не очевиден. Но ученые утверждают, что отделы мозга, ответственные за мелкую моторику и за речь, соседствуют. И развитие одного влечет за собой развитие другого. Поверив в науку, мы старательно развивали и развиваем пальчики. От самых ранних упражнений «Сорока-белобока кашку варила» до игр с крупами, пластилином, пальчиковыми красками и мозаикой.

Хорошее времяпрепровождение, полезное, как ни крути. Только для мамы – хлопотное. Крупу приходится собирать по всей квартире, краски и пластилин – отмывать, а мозаику – спасать от проглатывания. На что только не пойдешь, чтобы дитя тешилось! Честно говоря, не могу гарантировать, что именно эти занятия повлияли на нынешнюю львиную говорливость. Но такие игры доставляют ребенку массу удовольствия, что уже немало.

В результате ли своевременных педагогических мер или в порядке естественного хода вещей, но Лев заговорил. К двум годам освоил двусложные предложения, главным образом – требовательные («Пойдем гулять», «Супа дай») и жалобные («Ручке больно!»). Оказалось, что это очень полезный навык – Лев перестал бестолково скулить и начал облекать свои желания и проблемы в слова. На какое-то время дома стало даже потише.

А спустя пару месяцев фонтан окончательно прорвало. Предложениями из трех-четырех слов ребенок способен не только передать весь спектр эмоций, но и замучить родителей вопросами. Конечно, от вопроса «А где моя мамочка?» я таю. Но это не самая актуальная львиная проблема. Большую часть дня он таскает нам картинки, показывает предметы и интересуется «Это кто такой?» Всех животных, грибочков и цветочков мы повторяем по сто раз. А ставшееся время выслушиваем Львиное изложение. Он болтает без умолку, как анекдотический чукча, – что вижу, о том и пою: «Опа! Кисонька идет!» или «Г’юша лежит упала». В лексиконе пока не хватает прилагательных, но становится все больше существительных, глаголов и местоимений. И этими нехитрыми орудиями Лев доводит нас и до смеха, и до слез, и до головной боли к вечеру.

А впереди еще – возраст «почемучек». И если на вопрос «Что это?» любой взрослый ответит без особого труда, то детское «почему» может поставить в тупик любого профессора. Но мы не боимся, мы просто готовимся. Закупаем детские энциклопедии для общего образования и валерианку для успокоения родительских нервов.

Елена ЧЕРЕПИЦКАЯ.

Продолжение следует...

Предшествующую публикацию см. здесь.