Фотосессия

Вчера наблюдала уличную сценку. Девочка лет пяти раскачивается на качелях, рядом скачет мама, изо всех сил привлекая дочкино внимание, а в кустах, как частный сыщик, прячется папа с фотоаппаратом. Но девочка наблюдательная и, заметив папарацци, прячет личико в ладошки, кричит: «Нет, нет! Не снимайте!»

Вот ведь как бывает. Не все дети, оказывается, любят фотографироваться. Мои мальчики, наоборот, фотосъемку всячески приветствуют.

Во времена Сашиного детства мы могли позволить себе только пленочную «мыльницу», и это был ритуал: купить пленку, зарядить фотоаппарат и отправиться на прогулку. Александр развлекался вождением нас по городу с целью выбрать место для съемки: то с памятником, то на фоне Кремля, то в лодочке, из тех, что сдают напрокат на набережной реки Великой. Перед объективом он всегда становился очень серьезным, неулыбчивым. Накопился целый альбом таких снимков «Серьезный сын на фоне...»

Лев же – дитя цифровой эры, его с самого рождения «щелкали на телефон», снимали и любительскими, и профессиональными камерами. Он долгое время даже не замечал, что его фотографируют — мало ли чем там родители развлекаются, лишь бы играть не мешали. Но, похоже, знакомство с семейным альбомом [ 1 ] заставило младенца осмыслить процесс фотосъемки.

Отправляя меня на свидание к детям, папа тщательно упаковал новую зеркалку и велел снимать мальчиков непрерывно. О чем мальчикам и было доложено. Лев немедленно воодушевился:

- Ну, фотографируй меня, - и принял позу восторженного ребенка: широкая улыбка, ладошки вверх, того гляди – запрыгает.

- Ничего себе, это когда ты научился так позировать?

- Да дедушка тут все время фотографирует, - царственная особа привыкла к всеобщему вниманию.

Особа немедленно принялась руководить процессом съемки:

- Фотографируй, как я готовлю! - снимок в интерьере игрушечной кухни, мальчик задумчиво мешает «суп», не забывая глядеть в объектив.

- Я и грузовик! Видно грузовик? - ребенок застывает с приподнятой рукой над строительной площадкой из разнокалиберных кубиков и автомобилей.

А вот железную дорогу после приобретения мне сфотографировать не позволили — по причине самостоятельно изобретенного суеверия:

– Прошлый раз ты фотографировала, и поезд быстро сломался.

Признаться, новое Лёвкино свойство — позировать перед фотокамерой — меня хоть и позабавило, но немного и напрягло. Постановки постановками, но это же не настоящая радость, не живые снимки. Может, хоть на прогулке разыграется и перестанет замирать в позах?

Но и на улице, заметив, что мама открывает объектив, дитя начинало веселиться демонстративно. Разбег, прыжок:

- Ну, успела сфотографировать? Покажи.

Процесс просмотра свежеотснятого материала — это тоже обязательно. Какие-то снимки Лев одобряет: «Хорошо получилось!», какие-то отправляет в брак: «Смешно. Но надо убрать». За фотографию с полузакрытыми глазами отчитал меня, как нерадивого фотографа:

-Ты зачем такие некрасивые фотографии делаешь? Надо фотографировать красиво!

- А ты сам попробуй, - решила я дать критику возможность познакомиться с практической стороной дела.

Критик приподнял тяжеленький объектив и быстренько наснимал четверть бабушки и мамину ногу.

- Что-то не получилось...

- Нужна тренировка, учиться надо.

- Ну, давай учиться.

К этому процессу Лев всегда готов. Остаток вечера мы провели, прицеливаясь «в дырочку» и нажимая на кнопочку. Правда, на ближайшей же прогулке мне пришлось многократно вздрагивать, наблюдая как ребенок нависает с недешевой камерой над лужей. Но — что делать, была ведь обещана фотопрактика.

Почувствовав себя фотографом, Лев несколько отошел от роли модели, стал почти игнорировать направленный на него объектив. Почти, но не совсем, так что случались даже казусы. В детской комнате, куда мы заходили погреться и поиграть в тепле с другими детьми, отпрыск заметил, что его снимают, и закричал весьма категорично:

- Мальчик, отойди, мама меня фотографирует! – грубовато вышло, прямо скажем.

- Лев, я всех фотографирую. И тебя, и других деток, - попыталась я сгладить ситуацию. Окружающие расслабились, а вот собственный ребенок расстроился:

- Мам, а зачем тебе другие детки? Я же твой сын...

Ох уж эта ревность, никогда не догадаешься, где выскочит.

Фотосъемку из детской комнаты Лев рассматривал особо придирчиво:

- Вот я на горке, вот играю с мячиками. А вот какой-то другой мальчик... попался. Впрочем, тему «других мальчиков» перечеркнул кадр, сделанный вспышкой.

- Мама! Мама! У меня глаза красные!

- Это вспышка отразилась, сынок, такой эффект.

Но слово «эффект» четырехлетних детей, похоже, не слишком успокаивает. Лев метнулся к зеркалу, искать последствия фотосъемки:

- Уже не красные глаза, уже нормальные, черные.

- Они и не краснели, это просто на фотографии так получилось.

Тут приехал Саша, и стало не до фотоаппарата. Братья принялись шуршать подарками, беситься, носиться. И делить маму, которая все-таки время от времени пряталась в уголке с камерой, пытаясь зафиксировать братскую встречу. Александр, который давно уже не замирает перед объективом, получился на этих снимках изящным юношей — легкий поворот головы сторону фотографа, никакого позерства. А Лев слегка встревожен, кричит в объектив:

- Мама, мама! Только без вспышки, чтобы глазки не покраснели!

Елена ЧЕРЕПИЦКАЯ.

Продолжение следует.

Предшествующую публикацию см. здесь.

1 См.: Е. Черепицкая. Семейный альбом // «ПГ», № 23 (494) от 16-22 июня 2010 г.