Мама-анархия

В информационную войну в России вовлекаются всё новые и новые дети – живые и мёртвые

Показ на федеральном российском канале ток-шоу Михаила Зеленского «Максим Кузьмин: увидеть Техас и умереть» очень напоминает начало нового этапа информационной войны. Особенно учитывая то, что произошло сразу после того, как трансляция завершилась, а действующие лица разъехались по домам.

Юлия Кузьмина, участница ток-шоу «Прямой эфир с Михаилом Зеленским».

Главной героиней передачи должна была стать т. н. биологическая мать погибшего в США ребенка Юлия Кузьмина. Михаил Зеленский в самом начале передачи прямо так и объявил: Юлия Кузьмина «очень хочет стать настоящей мамой». Сама биологическая мать подтвердила: «Теперь я готова бороться за своего сына!». [1]

22 февраля в эфире НТВ Юлия Кузьмина развила свою мысль: «Я детей не для этого рожала, чтобы их там били и психотропными таблетками кормили. Если бы ваш сын так погиб, а со вторым вы бы что делали? Домой не забрали бы? Или будем ждать, когда второго замочат?»

Безымянная женщина из зала в ток-шоу Михаила Зеленского воскликнула: «Будет она хорошей матерью! Не просто так она пришла на эту передачу!»

Разумеется, не просто так. Её привезли. Отмыли, привели в чувство, предоставили возможность зачитать на камеру «правильный» текст, доставили в Москву и вывели в «Прямой эфир».

«На ноги ребенка поднять легко и просто»

Мария Арбатова, деятельница феминистского движения.

Еще немного, и Юлия Кузьмина и её условно осужденный сожитель Владимир Антипов превратились бы в героев, которым подражает подрастающее поколение.

Они бы могли вступить в Объединенный народный фронт. Превратиться в депутатов. Уверен, Юлия и Владимир достойно бы справились с поставленной задачей и нажимали бы нужные кнопки в нужное время ничуть не хуже, чем г-н Пехтин. [ 2]

Как молодой перспективный депутат из глубинки, Юлия Кузьмина могла бы, допустим, возглавить в Госдуме комиссию по депутатской этике.

А еще Юлия неплохо бы смотрелась вместе со Светой Курицыной («мы стали более лучше одеваться», (с) из Иваново в роли телеведущей.

Юля из Гдова. Почему бы и нет?

Золушка, ставшая принцессой, под аплодисменты заявила в студии российского телевидения: «На ноги ребенка поднять легко и просто. И воспитать хорошим человеком».

К ней в студии сразу прониклись доверием и стали обращаться: «Юлия Андреевна».

Но после окончания ток-шоу по дороге домой Юлия Андреевна, по уверениям очевидцев, вела себя не совсем так, как ведут себя настоящие мамы, которые борются за своих детей.

Кураторы, организовавшие московский вояж, недоглядели и слегка просчитались, недооценив возможности Юлии Кузьминой.

Юлию Андреевну надо было вести в Москву в автомобиле с мигалкой. И возвращать её в Гдов – тоже в автомобиле с мигалкой.

В автомобиле нет вагона-ресторана. В автомобиль с мигалкой, как правило, не проникают полицейские, чтобы надеть и застегнуть наручники.

Однако Юлия Андреевна села в штабной вагон фирменного поезда «Москва-Псков».

В результате у телепередачи «Максим Кузьмин: увидеть Техас и умереть» появилось незапланированное продолжение: «Юлия Кузьмина: увидеть Москву и упиться».

Псков снова прогремел на всю страну.

Несколько реплик г-жи Кузьминой из Гдова, сказанных ею в поезде, в СМИ и блогах цитировали больше, чем слова разработчицы туристического кластера Натальи Труновой в то время, когда она возглавляла Псковский областной комитет по туризму, инвестициям и пространственному развитию.

Юлия Кузьмина, если верить пассажирам, была агрессивна, пьяна и обещала «скормить пассажиров рыбам в Чудском озере»…

Происходящее можно было бы расценить, как пропаганду псковского снетка, если бы не ужасная предыстория.

Речь не о рыбе, не о Юлии Андреевне, не о её сожителях, а о её детях – живых и мёртвых. Максиме и Кирилле.

Максим Кузьмин, благодаря беспробудному пьянству биологической матери, родился с пороком сердца. Отец Максима был осужден за убийство родного отца.

Младший сын Юлии Кузьминой Кирилл тоже жил в невыносимых условиях: мокрый, грязный, голодный. Мать пила: это была её основная занятость.

В конце концов, суд лишил её родительских прав. Потом приехали американцы и усыновили обоих братьев.

В студии ток-шоу канала «Россия 1» «Прямой эфир» 21 февраля 2013 года образовался настоящий кластер (англ. cluster – скопление, объединение нескольких однородных элементов).

Жанр телепередачи можно обозначить как «православная беседа», для чего специально пригласили главного редактора журнала «Православная беседа».

Однородными элементами стали депутат Госдумы Екатерина Лахова, уполномоченный по правам человека МИД России Константин Долгов, писатели Мария Арбатова, Олег Рой, Юрий Поляков, председатель союза православных граждан России Валентин Лебедев…

Над всеми ними нависла невидимая тень уполномоченного при президенте Российской Федерации по правам ребёнка Павла Астахова, выпускника Высшей школы КГБ СССР, автора романов «Рейдер» и «Шпион».

Именно Павел Астахов первым забил тревогу, написав у себя в Twitter: «Срочно! В штате Техас приемной матерью убит 3-летний российский ребенок», после чего и началась срочная операция по поиску и «перевоспитанию» Юлии Кузьминой.

Важной частью этой операции стало ток-шоу Михаила Зеленского.

«Я бы дал Юлии шанс», – великодушно высказался на ток-шоу Юрий Поляков.

«Это коррупция», – поставил диагноз Олег Рой, кивая в сторону органов опеки.

Но наиболее категорична была Мария Арбатова.

Рассказывая об отделе опеки и попечительства, она сделала жест рукой и заявила: «Это абсолютный супермаркет, в котором они торгуют детьми…»

«Это – профессиональное преступление»

Валентина Чернова, начальник отдела опеки и попечительства государственного управления социальной защиты населения Псковской области. Фото: Анастасия Григорьева

Главной героиней ток-шоу должна была стать Юлия Кузьмина, а стала – Мария Арбатова.

Это она, не сильно вникая в детали, безапелляционно произнесла: «Просто детей украли… Бизнес и торговля детьми – невероятно доходный».

Это она сказала, как пригвоздила: «Сиротская Кущёвка, рейдерский захват детей…».

Вот так, был Печорский дом ребёнка, а стала «Сиротская Кущёвка».

«Рейдера» по сценарию ток-шоу вывели на растерзание в нужный момент. Эту роль отвели Валентине Черновой – начальнику отдела опеки и попечительства государственного управления социальной защиты населения Псковской области.

Но она не вписалась в предложенный кластер.

«Господа, мне горько и стыдно слышать от вас слова в отношении органов опеки и попечительства, – произнесла она. – Вы хотя бы раз забирали ребенка – голодного и холодного – из собачьей будки? Ребенка, который изнасилован собственными родителями…».

Но «господа» в этот вечер не были расположены обсуждать алкогольные нравы псковской глубинки.

«Я считаю, что здесь большая вина органов опеки, руководителей детского дома и, конечно, областного суда, – высказалась депутат-единоросс Екатерина Лахова, одна из официальных инициаторов принятия «антисиротского закона». – Здесь – коррупционная составляющая».

Вот тут бы законодателю Лаховой и предъявить всей стране факты коррупции, вытащить из рукава козырь – чтобы коррупционеры не отвертелись.

Но г-жа Лахова этого не сделала, ограничившись общими фразами.

В целом ток-шоу Михаила Зеленского «Прямой эфир» прошло успешно.

Если под успехом понимать промывание мозгов простаков-телезрителей.

Правда, телекритики оценили это ток-шоу несколько иначе.

«То, что устроил «Прямой эфир», это, я считаю, профессиональное преступление, – сказала в эфире «Эха Москвы» Ирина Петровская. – Здесь люди заведомо вводят в заблуждение многомиллионную аудиторию. Заведомо представляют нам человека, который не способен – я имею в виду эту по-своему несчастную мать – неспособен контролировать свои поступки, естественно принимать какие-то решения. Они это знали. Вначале напоили. Видимо, это несложно сделать. А возможно она, просто не приходя в сознание, так и еще добавила. Потом она написала вот эти…».

«Якобы написала, – в том же эфире «Эха Москвы» дополнила Ирину Петровскую Ксения Ларина. – Потому что мы видели скрин этого заявления. Написано аккуратным каллиграфическим почерком. Это явно писала не эта женщина. Мне кажется, что она вообще не знала…».

Гибель в США трехлетнего Максима Кузьмина внесла оживление в лагерь противников иностранного усыновления российских сирот.

Потребовалось срочно устроить телевизионное ток-шоу, чтобы напомнить народным массам – кого в России сегодня надо любить, а кого – ненавидеть.

Для подобных случаев на нынешнем российском телевидении используют Марию Арбатоуа, Олега Роя, Валентина Лебедева…

Телевизионные продюсеры достают из каких-то углов таких людей, как г-н Лебедев и выставляют их напоказ.

В предыдущий раз главный редактор журнала «Православная беседа» Валентин Лебедев громко высказался о фильме Бориса Корчевникова «Не верю!». [ 3]

Это ему, Лебедеву, принадлежит замечательная фраза: «В формате одной передачи удалось провести серьёзный политический анализ внутри российских факторов антицерковной кампании. Выявлена поистине судьбоносная для России роль Святейшего Патриарха Кирилла – обличителя секулярной дехристианизирующей «евроинтеграции» – в деле объединения Русского мира…».

В этот раз участник ток-шоу г-н Лебедев, участвуя в «православной беседе», высказался короче: «В Америке очень нездоровая духовная обстановка».

Подразумевалось, что в России духовная обстановка – очень здоровая. Особенно – в Гдове и уж тем более в студии российского телевидения, где собрались художники слова Поляков, Арбатова, Рой…

Похоже, здесь была использована та самая американская «терапия привязанности», которую так старательно разоблачали на этом ток-шоу: привязанность через насилие.

Разоблачали, но использовали.

Вручить людям с такими наклонностями, как у Юлии Кузьминой, за получасовой телеэфир по 60 тысяч рублей – что это, если не «терапия привязанности»?

И всё ради чего? Ради информационной борьбы с Америкой? Ради борьбы с российской оппозицией?

Швырнуть в топливный бак пропагандистской машины 120 тысяч рублей на двоих, а заодно отправить туда и Юлию Кузьмину, её сожителя, всех, кто подвернется под руку…

Использовать детей, чтобы показать жалкую фигу Америке – это всё, на что способно российское телевидение и российское государство?

Мария Арбатова, разумеется, не поверила в то, что «исправившуюся» Юлию Кузьмину ссадили с поезда за дебош.

Мария Арбатова предпочла поверить Юлии Кузьминой, которая опровергла сообщение о том, что её в пьяном виде сняли с поезда.

По версии Юлии Кузьминой, её в Старой Руссе никто не ссаживал. Она продолжала утверждать: «Это не правда. Я уже слышала, что такое говорят. Мы нормально доехали в Псков на поезде из Москвы. Он пришел в 07.30, потом мы на такси из Пскова приехали в Гдов».

Позднее герои ток-шоу из-под Гдова сменили одну версию на другую, признав, что в Старой Руссе их все-таки ссадили, но «по ошибке».

Мария Арбатова с готовностью подхватила слова гдовских героев московского ток-шоу: «Как я и написала утром, вокруг Юли Кузьминой начинается заказуха. И понятно, если всё время рассказывать, какая она плохая, можно отвлечь от тех, кто незаконно продал её сыновей и Диму Яковлева… Не зря же опекунша вчера на программе так бойко голосила о своих заслугах перед обществом, видимо, ей сказали, езжай, не бойся, прикроем».

24 февраля 2013 года в своем блоге Мария Арбатова еще раз высказалась на псковскую тему: «Люди в основном не способны посмотреть опровержение в КП по поводу пьянства Юли в поезде, да и сам ролик, из которого ни капли не следует, что её «выводят в наручниках». Типичная дымовая завеса на скорую руку, задача которой прикрыть опеку, суд и остальные подробности псковской кущевки, отправившей Диму Яковлева и Максима Кузьмина на верную смерть…. Короче, мразь, защищающая торговцев сиротами, крайне примитивна».

В общем, Мария Арбатова вступилась за «Юлю Кузьмину – инфантильную молодую деревенскую женщину, выросшую в пьющей семье».

Она вступилась за неё так, словно Юлия Кузьмина воплощала всё, что сейчас представляет собой Россия.

«Подпись от имени Яковлевой З. Ю. об отказе оформить опеку над Д. Яковлевым выполнена самой Яковлевой З. Ю.»

Депутат Государственной Думы Екатерина Лахова, член Генерального совета партии «Единая Россия».

Особая роль во всей этой мутной истории принадлежит Псковской областной администрации.

С одной стороны, псковские чиновники заинтересованы, чтобы местные органы опеки и прочие социальные службы выглядели прилично. Дурная слава на всю Россию им не нужна.

Но, с другой стороны, имеется государственный заказ на борьбу с Америкой. Партийное задание. Поэтому псковский губернатор на прошлой неделе обратился к Павлу Астахову с просьбой «оказать содействие в скорейшем возвращении Кирилла Кузьмина, брата погибшего в США Максима Кузьмина».

2 марта 2013 года несколько прокремлевских общественных объединений («Русские матери», фонд «Русская береза» и другие) намерены провести в Москве «Марш в защиту детей». Шествие начнется от храма Христа Спасителя и пройдёт под лозунгом: «Помоги нам собрать подписи Президенту России и вернуть Кирилла на Родину!»

В качестве запасного варианта – в том случае, если доказать исправление Юлии Кузьминой не удастся – рассматривается вариант усыновления Кирилла семьей многодетной матери из Тямши Тзидры Николаевой, которую тоже привезли на ток-шоу Михаила Зеленского.

«Мы вместе, и это лучший ответ всем провокаторам и мракобесам, которые сплотились вокруг нас», – как сказал с вершины Священного холма во время прошлогоднего изборского юбилея псковский губернатор Андрей Турчак [ 4].

Но одно дело – произносить высокопарные речи и наблюдать издали за тем, как Кремль разоблачает «врагов народа» – внешних и внутренних. И совсем другое – ощущать на своей шкуре, как наезжает безжалостная пропагандистская машина.

Кремлёвской пропагандистской машине сейчас выгоднее, чтобы псковские органы опеки были коррумпированы, а биологическая мать из Гдова встала на путь исправления.

Интересы Кремля и интересы Псковской областной администрации здесь внезапно не совпали.

«Разоблачения» Екатерины Лаховой и Марии Арбатовой, хотят они этого или не хотят, ослабляют политические позиции Андрея Турчака.

А Павел Астахов с его скандальными заявлениями стал для Псковской областной администрации просто опасен. У него своя игра, а у псковских областных властей – своя.

По этой причине областным властям пришлось перестраиваться прямо на ходу.

Еще совсем недавно они, слившись в дружном хоре с депутатами Госдумы, раскручивали скандал с якобы незаконным усыновлением Димы Яковлева.

В ходу была версия о том, что бабушка Димы Яковлева хотела взять мальчика к себе, но чиновники, подделав подписи, продали ребёнка в Америку [ 5].

В декабре 2012 года, когда эта информация распространялась, спешно готовился «антисиротский закон». Таким образом, информация о продажных чиновниках тогда пришлась кстати.

Так называемую бабушку Димы Яковлева спустя два месяца попытались использовать вторично – тоже пригласив на ток-шоу Михаила Зеленского.

Она приехала и высказалась, как могла.

Однако пропагандистская истерия вышла Псковской областной администрации боком.

Дружно, на весь мир, поливая грязью отдел опеки и попечительства государственного управления социальной защиты населения Псковской области, участники ток-шоу одновременно задели всю областную администрацию во главе с Андреем Турчаком.

К тому же через несколько часов жару добавила в буквальном смысле сошедшая с рельсов «исправившаяся» Юлия Кузьмина.

И тут чрезвычайно вовремя подоспела еще одна новость: оказывается, еще 5-го февраля завершена почерковедческая экспертиза Следственного комитета России. Подписи бабушки и дедушки Димы Яковлева на документах 2006 года об отказе от опеки над мальчиком признаны настоящими.

В понедельник, 25 февраля, об этом сообщил петербургский сайт «Фонтанка.ру», к редакции которого, по имеющейся информации, близок заместитель губернатора Псковской области Максим Жаворонков, курирующий силовые структуры.

Распространение информации о результатах почерковедческой экспертизы было прямым выпадом против уполномоченного при президенте Российской Федерации по правам ребёнка Павла Астахова. Ведь предыдущий детский скандал тоже начался с записи г-на Астахова Twitter.

Автор романа «Шпион» Павел Астахов в тот раз написал: «Подделана подпись об отказе бабушки З. Ю. Яковлевой от опеки над Димой. К тому же бабушка слепая и не могла ничего подписать».

Для шпионского романа эти слова подходят идеально. Но от уполномоченного при президенте РФ все-таки ждешь не беллетристики, а взвешенных оценок.

Выход в свет результатов почерковедческой экспертизы выводит из-под прямого удара псковских чиновников, но еще раз подчеркивает: Кремль расслабиться Псковской областной администрации не даст.

В случае чего, пропагандистская машина, временами напоминающая гильотину, не пожалеет никого.

«Кем будет малыш из-под Пскова? Солдатом? Шпионом? Рабом?»

«Кем будет малыш из-под Пскова? Солдатом? Шпионом? Рабом? // Лишенным отчизны и крова безмолвным рабочим скотом?»

Это журналист Ольга Бакушинская очень своевременно напомнила о пьесе Сергея Михалкова «Я хочу домой», написанной в 1947 году.

Начинается пьеса так:

Минута бежит за минутой, за днями недели текут.

Пять лет, как в английских приютах советские дети живут!

Как нищих, детей одевают, не досыта дети едят,

По капле им в души вливают разведкой проверенный яд.

Над ними чужой и надменный британский полощется флаг.

Встречая английских военных, они говорят: «Гутен таг!»

Они на коленях в костелах и в кирхах молитвы поют,

А в дальних заснеженных селах их русские матери ждут...

Кем будет малыш из-под Пскова? Солдатом? Шпионом? Рабом?

Лишенным отчизны и крова безмолвным рабочим скотом?

Какого злодейского плана секретная тянется нить?

Какой дипломат иностранный велел ее в тайне хранить?

Слова про «малыша из-под Пскова» у Михалкова произносит человек по фамилии Добрынин.

«Ничего не напоминает?» – задается вопросом Ольга Бакушинская.

Михалков писал пьесу в то время, когда «холодная война» только начиналась.

Сегодня признаки «холодной войны» снова проступают. Для этой войны снова понадобились дети. Чем меньше, тем лучше.

А Мария Арбатова процитировала у себя в блоге совсем другое стихотворение, написанное недавно. Автор – Юнна Мориц. Вот начало:

Такая математика подонков:

Россия продала своих ребёнков,
Товар американцами оплачен,
И организмы проданных детей
Освободились от страны лаптей,
А мы, скоты и мракобесы, плачем,
Что двадцать штук из проданных детей
Нечаянно скончались от затей…

Не знаю, наградят ли сегодня за такие стихи Юнну Мориц, но Сергей Михалков за пьесу «Я хочу домой» в 1949 году сталинскую премию получил.

В финале этой пьесы снова появляется некто Добрынин и произносит пламенную речь о детях:

Я требую их возвращенья от имени честных людей!

Никто у ребенка не смеет Отчизну и дом отнимать!

Советский ребенок имеет великую Родину-мать!

Звучит музыка. Из-за занавеса выходят советские дети. Они в пионерских костюмах.

Алексей СЕМЁНОВ

 

1 Юлия Кузьмина 22 февраля 2013 года обратилась в территориальное управление Гдовского района главного государственного управления социальной защиты населения Псковской области с письменной просьбой о помощи в подготовке к восстановлению родительских прав в отношении младшего сына Кирилла.

2 См. в этом номере материал А. Семёнова «Методы святой инквизиции».

3 См.: А. Семёнов. Маленькая вера// «ПГ», № 3 (625) от 23-29 января 2013 г.

4 См.: А. Семёнов. Обитель добра: возмездие// «ПГ», № 35 (607) от 12-18 сентября 2012 г.

5 См.: К. Минаев. Новые жертвы // «ПГ», № 1 (623) от 9-15 января 2013 г.; К. Минаев. Осадочек остался // «ПГ», № 3 (625) от 23-29 января 2013 г.