Два Фёдора и падшая женщина

Новый спектакль псковского театра вызвал смех, слёзы и недоумение

Она. Не знаю, не знаю… Пока вы только угрожаете – а дел никаких!
Голос. Ну что ж… Я покажу сейчас – как я гоню из моей комнаты… Тебя обслужить по первому разряду, старуха?
Она. Уж, пожалуйста, в самом полном объёме, уж вы постарайтесь!
(Эдвард Радзинский. «Старая актриса на роль жены Достоевского»)

Странно, что такой спектакль не появился в псковском драмтеатре при прежнем руководстве. Просто не успели, наверное. Новый спектакль «Старая актриса на роль жены Достоевского» рифмуется со старым спектаклем «Уходил старик от старухи». В одном всё вращается вокруг Достоевского, в другом – вокруг Толстого. Там и там - немолодые актёрские дуэты под руководством молодых женщин-режиссёров играют пьесы советско-российских драматургов. [ 1] Пьесы не выдающиеся, но крепкие. Есть где разгуляться опытному артисту.

Знаки почёта

Она (Лариса Крамер) и Он (Виктор Яковлев).

Но сходство двух спектаклей только внешнее. Если рифма и есть, то она – ассонансная. [ 2] Гласные звуки преобладают.

Первые аплодисменты на премьерном показе «Старой актрисы на роль жены Достоевского» 18 сентября 2014 года в Малом зале Псковского академического театра драмы им. А. С. Пушкина раздались тогда, когда на заднике появилась проекция старого Народного дома. Зрители отдали дань прошлому. Похоже, они отдавали ему дань всё оставшееся время.

Важнейшее место в новом спектакле играют старые кресла. Те самые знаменитые кресла с красной обивкой, которые с незапамятных времён находились в Большом зале псковского драмтеатра и были демонтированы несколько лет назад перед ремонтом (при демонтаже в щели обнаружили пригласительный билет делегата партийной конференции 1956 года). Кресла тогда довольно спешно с помощью ломов с корнем отрывали от пола специально мобилизованные псковские десантники. Часть кресел была разбита вдребезги, но часть сохранилась и находится в приличном состоянии в актовом зале Псковского колледжа искусств на улице Набата (кресла потом долго восстанавливал бывший артист псковского театра Алексей Масленников-старший). Но некоторые кресла, как выяснилось на премьере, снова вернулись в родной театр, прямо на сцену, олицетворяя груду театрального хлама.

У Эдварда Радзинского в пьесе некто, обозначенный как Он (как бы дух Достоевского, старик-эпилептик из дома престарелых) долгое время сидит под диваном, а у режиссёра Алины Гударёвой он укрылся под театральными креслами. И это важная деталь спектакля, придающая происходящему дополнительный смысл.

Всё внешнее оформление «Старой актрисы…» связано с театральным прошлым. И не вообще с театром и не с МХАТом, не с Татьяной Дорониной, а конкретно с псковским.

Может быть, самое ценное, что в этом спектакле имеется, – это старые афиши.

Я в юности разбирал эти театральные завалы, выкапывая на высоких, похожих на строительные леса антресолях нашего драмтеатра какие-то всеми забытые вещи, необходимые для новых спектаклей. Там был такой же театральный беспорядок, какой образовался на Малой сцене сейчас (художник-постановщик Александр Николаев). Покрытые пылью музыкальные инструменты, сорванная за ненадобностью табличка «Зав. лит. частью» и, конечно же, многочисленные старые афиши: «Виндзорские кумушки», «Чайка», «Машенька»… Да, та самая «Машенька» (постановка Валерия Бухарина, пьеса Александра Афиногенова).

Лежащие под ногами мятые афиши напоминают нам, что когда-то наш театр назывался Псковским ордена «Знак Почёта» областным драматическим театром имени А.С. Пушкина.

Теперь театр называется «академическим», но от такого названия тоже уже отдаёт чем-то старомодным, как от ордена «Знак Почёта».

После бала

Главное достоинство спектакля «Уходил старик от старухи» было в том, что режиссёр Евгения Лебедева не превратила трагифарс просто в фарс, как это часто бывает. А вот со «Старой актрисой на роль жены Достоевского» обошлось без трагедии. Фарс победил, хотя временами Ларисе Крамер в роли «старой актрисы» всё же удаётся от фарса отмахнуться, вырвавшись на свободу.

«Ведьма! Ведьма! Ведьма!» – кричит неизвестный из-под кресел голосом Виктора Яковлева. А «старая актриса», она же не менее старая гримёрша, отвечает: «Я – актриса, поверьте, это хуже!» У Радзинского при этом имеется важная ремарка: произносит она это «вновь нежно».

Перед спектаклем казалось, что с нежностью проблем не будет никаких. Тема сама навеет. Но оказалось, что проблем нет с самоиронией (пример: театр как дом престарелых). А вот с нежностью проблемы есть. Старые афиши имеются, «Ноктюрн» Шопена звучит, зритель с благодарностью раскрыл глаза и уши, тема задана… Кажется, что ещё надо?

В антракте некоторые зрители выглядели потерянными. Они ожидали по крайней мере чего-то трогательного. Избытка чувств, что ли. Один из зрителей раздражённо произнёс: «ТЮЗ какой-то плохой, «Карлик Нос»…» Имелись в виду, наверное, голова говорящей лошади, торчащая под-под кресел, и какие-то нарочитые глумливые интонации.

Впрочем, голова лошади была забавна.

После антракта Виктор Яковлев вышел «из подполья», приладил достоевскую бороду и заставил старую актрису-гримёршу читать-играть жён Достоевского. Наверное, это и была высшая точка спектакля – без дурачеств и каламбурных чудачеств. Лариса Крамер на несколько секунд «вышла в открытый космос», но потом снова вернулась на Землю, где пыль совсем не космическая.

Радзинский не зря насытил свой текст каламбурами вроде: «Без поллитры нет палитры», «Снег выпал, и я выпил…», «Я так часто падаю, что называю себя «падшая женщина», «Не овал лица, а обвал лица». Видимо, драматургу было важно показать не слишком высокий интеллектуальный уровень героев. В спектакле прямо звучит: «Бог не дал ни ума, ни внешности, но дал смех…»

Но смех – штука хрупкая. Сегодня есть, а завтра…

А псковские зрители в очередной раз доказали своё великодушие (кто-то считает – простодушие) и провожали создателей спектакля, аплодируя стоя.

* * *

Весь спектакль рефреном звучали слова старой песенки: «Мы были на бале… на бале… на бале…И с бала нас прогнали…» Иногда слышалось: «Мы были на Бали. Но с Бали нас прогнали». Куда могут прогнать с Бали? В Крым, конечно.

«Мы были на бале… на бале… на бале… И с бала нас прогнали по шеям».

Герой, которого играет Виктор Яковлев, изрекает: «Не улетают слова – и остается произнесённое…И воображение – реальнее реальности…» Это открыл я, Федя, - режиссер, гений! Хо-хо-хо!»

Если воображение реальней реальности, то легко можно вообразить, что «Старая актриса на роль жены Достоевского» - несомненный успех.

Хо-хо-хо!

Алексей СЕМЁНОВ

1. Автор пьесы «Уходил старик от старухи» Семён Злотников, советский и российский драматург, режиссер, киносценарист, прозаик. Автор пьесы «Старая актриса на роль жены Достоевского» - Эдвард Радзинский, советский и российский писатель-историк и драматург, сценарист и телеведущий.

2. Ассонанс - приём фонической организации текста, особенно стихотворного: повторение гласных звуков – в отличие от аллитерации (повтора согласных).