Мы ставим точки над I
ОСНОВАНА В АВГУСТЕ 2000 года
Читать газету
Общество | Society
Алексей СЕМЁНОВ 28 декабря 2018, 19:00
Запись фильма «Загадка "Чёрной смерти"» в свободном доступе. Любой может открыть и посмотреть. «Загадка "Чёрной смерти"» заканчивается словами, посвящёнными Льву Зильберу. Они звучат вполне определённо: «Он (Зильбер – Авт.) доказал, что рак – заразен и передаётся вирусами».
Учитывая, что в фильме один за другим выступают доктора биологических наук, в том числе и имеющие отношение к онкоцентру, впечатлительные зрители, привыкшие верить всему, о чём говорят по телевизору, выводы сделали однозначные.
Более того, в фильме фигурируют фамилии нобелевских лауреатов 2008 года в области медицины, в частности – немецкого учёного-медика Харальда цур Хаузена, опубликовавшего работу, посвященную роли папилломавирусов в развитии рака шейки матки. У зрителей создаётся впечатление, что ещё десять лет назад нобелевский комитет подтвердил, что рак – заразен.
В этом фильме «казачий полковник» Дмитрий Дибров держит в руках книгу «Два капитана» Вениамина Каверина и произносит: «Бороться и искать, найти и не сдаваться» - стал лейтмотивом брата писателя – Льва Зильбера».
И вот уже десятки семей подписывают петицию. Они борются, ищут, находят и не сдаются. Им важно, чтобы в их подъезде не появлялись дети с медицинскими повязками на лице. Они уверены, что повязка на лице – свидетельство того, что больной заразен.
Цикл программ «Секретная папка» на канале «Звезда» открывается многозначительными словами: «Ответы знает Дмитрий Дибров. Всё это хранится в его секретной папке». Наивные зрители думают, что Дибров – это такой учёный (очки, многозначительное выражение лица, подчёркнуто замедленная речь, словно он не говорит, а изрекает: каждое слово на вес золота). Он всё знает и всё видит.
Но такое многозначительное лицо у Диброва было всегда – и когда он в 80-х годах участвовал в юмористической программе «Весёлые ребята», и когда записывал как вокалист альбом песен Майка Науменко, и когда вёл программу «Антропология». Дибров – шоумен. Где бы он ни появлялся – в программе «Кто хочет стать миллионером?» и в программе «Секретная папка» - он всё равно шоумен.
Дмитрий Дибров.
В 2005 году Дибров на канале «Россия 1» вёл передачу «Я готов на всё!» Подходящее название. Он готов на всё, в том числе он готов изображать некоего держателя «тайных знаний», открывающих глаза своим соотечественникам.
Единственное, на что он не готов – так это на признание того, что «Загадка "Чёрной смерти"» получилась с дефектом.
В фильме рассказывается о многих бесспорных фактах из полной приключений, загадок и трагедий жизни Льва Зильбера. Но попытка всерьёз поговорить о науке заканчивается провалом. Научно-популярный жанр – один из самых сложных. Неудачи бывали даже у таких людей как Лев Николаев (телевизионный популяризатор науки). Достаточно назвать программу «Неизвестное Ледовое побоище» на Первом канале, к которой он имел прямое отношение.
Но одно дело – неточные формулировки в программе об истории XIII века, и другое – рассуждения о современной медицине. Тема деликатная и превращать всё это в шоу – значит распространять недостоверные сведения. Вы же не за круглым столом в научно-исследовательском институте это обсуждаете, а на федеральном телеканале.
«Вирусную природу рака Зильбер обосновывал ещё в 44 году – находясь в заключении и тайком проводя опыты», - говорит «полковник» Дибров. У зрителей «Звезды», видимо, после услышанного возникает мысль: это знание, проверенное временем. Детали зрителей не интересуют. Запоминается самое главное: «рак заразен», причём передаётся воздушно-капельным путём. Таковы зрительские фантазии, рождённые на основе документального фильма. Этот вывод подтверждается тем, что больные дети ходят в марлевых повязках.
Характерна реакция «полковника» Диброва, когда того спросили о фильме про «заразный рак». «Зачем она смотрит? – удивился Дибров, имея в виду старшую по подъезду, собиравшую подписи за выселение больных детей, посмотревшую фильм. - Она что, военный?»
Такой ответ мог бы отлично вписаться в передачу «Весёлые ребята» – настолько он абсурден. «Полковник» Дибров, оказывается, на телеканале «Звезда» вещает только для военных. Не случайно же цикл, который он ведёт с 2016 года, называется «Секретная папка». Он бы ещё сказал: «А есть ли у этой женщины секретный допуск?»
И вообще, ведущий «Секретной папки» подстраховался. «Я не отвечаю за это, - умыл он руки. - Это чёрт знает что. Во-первых, я этого не говорил. Во-вторых, эта программа делается таким образом: большой коллектив достаточно профессиональных и одарённых редакторов проводит время в интернете и в библиотеках, готовя текст. Я всего лишь прихожу и его озвучиваю. Никаким образом я участником этой истории не являюсь».
Действительно, в фильме самые ключевые слова произносит чей-то голос за кадром. Но и сам Дибров в «Загадке "Чёрной смерти"» много чего произносит. Никаких сомнений он себе не позволяет. И всё это ради того, чтобы услышать от него: «Я не отвечаю за это». Ещё бы… Есть ли на нашем телевидении кто-нибудь, кто за что-нибудь ответил? За последние лет двадцать столько всего наговорили, что слова уже повисли в воздухе. Их как будто вбивают в уши с помощью шомпола.
Итак, они не отвечают за это. Они всего лишь озвучивают. Запомните этот ответ. Пройдёт время, и ведущим федеральных российских телеканалов напрямую начнут задавать неудобные вопросы. Не только Диброву, но и Доброву, Киселёву, Соловьёву, Скабеевой… И окажется, что были одарённые и профессиональные редакторы, а телеведущие всего лишь «говорящие головы», приложение к микрофонам… У вас есть претензии к дикции? А к внешнему виду? Есть? Но это же не криминал. А что касается содержания, то за содержание отвечают другие. Невидимые.
Чтобы понять, что же в 1944 году произошло с Львом Зильбером на самом деле, лучше не смотреть телеканал «Звезда», а прочесть биографическую повесть Вениамина Каверина «Старший брат». Это сильное и безжалостное произведение. Там есть то, что он не смог опубликовать в романе «Открытая книга».
«Жизнь его была необыкновенна, - написал Каверин о своём старшем брате. - Я думаю, что не погрешу против истины, отметив, что он и сам был человеком необыкновенным».
Лев Зильбер трижды сидел в тюрьме, был в ссылке. Сломанные рёбра, отбитые почки, обвинение по четырём расстрельным статьям… В 1940 году после третьего ареста его приговорили к десяти годам заключения.
В чём он был виноват? В том, что занимался наукой, которая была людям в погонах не очень понятна и вызывала подозрение.
«Разумеется, - пишет Каверин в «Старшем брате» о Льве Зильбере, - он не подозревает, что не только вирусология, но самый вирус как предмет изучения вызывает самые серьёзные опасения у НКВД, уже в течение трёх-четырёх лет занимавшегося последовательным уничтожением советской микробиологии. Может показаться, что невежество в данном случае граничит с безумием, но я своими глазами читал доклад секретаря Ленинградского обкома (или горкома) Уланова, который, узнав, что вирус является существом (или веществом) невидимым, выразил по этому поводу серьёзнейшие опасения. Вирус был подозрителен уже потому, что по самой своей сути он находился вне контроля НКВД».
Ещё в 1937 году безграмотные чекисты-костоломы выбивали у Зильбера показания. Им, наверное, доставляло удовольствие изощрённо издеваться над человеком, о котором позднее напишут: «среди современных биологов многие убеждены, что его место в истории науки - рядом с Ивановским, Пастером».
Если под вашим сапогом лежит большой учёный, то палач, должно быть, тоже чувствует себя большим человеком («Его допрашивали по трое суток подряд, морили голодом, холодом, грохотом, лишали воздуха, воды и еды, доказывая, что он не человек, а паук, которого можно раздавить каблуком»).
Каверин пишет о своих хождениях на Лубянку в попытке вызволить из тюрьмы родного брата и о «диком разгуле жестокости, лицемерия, грязных страстей и беспросветных лишений, в котором билась страна в тридцатые и сороковые годы».
Он говорит о том, что сталинские репрессии отличались от репрессии предыдущих столетий. Например, от инквизиции, с которой большевистские репрессии сравнивали. Каверин считал, что сходства было меньше, чем различий. Вернее, «сходства не было».
Каверин доказывал, что отличие в безропотности советских граждан, «действия инквизиции не проходили в немоте, в тайне, самое нарушение которой считалось тяжёлым преступлением у нас. Против инквизиции сражались не голыми руками. В Германии первый инквизитор Конрад Марбургский был убит во время народного восстания, а через год два его помощника «подверглись той же участи», как вежливо сообщала энциклопедия. Во Франции борьба против инквизиции вызвала кровавые, опустошительные войны. Да, сходства не было. То, чем уже в конце тридцатых годов мог поразить человечество русский «век-волкодав», не поддавалось сравнению».
Лев Зильбер.
И вот в таких нечеловеческих условиях, в промежутке между отсидками, а то и прямо в лагере Зильбер продолжал заниматься наукой.
Самой тяжёлой оказалась третья отсидка. Его пытались заставить заниматься созданием бактериологического оружия. Об этом воспоминания оставил сам Лев Зильбер: «Через два-три дня меня вызвали и предложили работать в бактериологической лаборатории. Я отказался. Предложение повторяли ещё дважды. Уговаривали, грозили. Я отказался категорически. Продержали две недели с уголовниками. Одного из них я избил за кражу у меня масла. После этого отношения с ними наладились. Вызвали ещё раз. Я опять отказался».
Создавать оружие массового поражения Зильбер не хотел, но у него возникли идеи, касающиеся лечения рака. Комиссар НКВД его вызвал и с недоверием спросил: «Что особенного вы сделали? Научились лечить рак?» «Я не научился лечить рак, - ответил заключённый, - но мои опыты показывают, что химические вещества, которые вызывают рак, на самом деле только способствуют истинной причине - вирусу - проявить своё действие подобно тому, как простуда способствует заболеванию туберкулезом. Когда будет ясна истинная причина рака, тогда легче будет найти средство для его лечения».
Лев Зильбер понимал, что в двух словах необразованному человеку мало что объяснишь. Но говорить было надо. «Я старался говорить медленно, убедительно, - вспоминал Зильбер. - Комиссар смотрел на меня в упор. В этих блеклых голубых глазах не было никакого интереса ни ко мне, ни к тому, что я говорил. - Все эти вещества, - продолжал я, - можно уподобить механизму, который взводит курок, но ведь убивает пуля, так и при раке - убивает вирус, а всё, что считают причиной рака, даёт вирусу возможность «выстрелить».
А далее, внимание, очень важные слова Зильбера: «Это было неточно, и я лихорадочно искал каких-либо слов и мыслей, привычных для этого человека. Мне показалось, что в глазах промелькнула какая-то искорка интереса...» Это было неточно, зато доходчиво. Зильбер упростил свою теорию до уровня этого комиссара. Нынешние «популяризаторы» теории Зильбера идут тем же путём, только опускаются намного ниже. Зильбер не транслировал свои «неточные» слова на всю страну.
Заключённому тогда удалось убедить комиссара второго ранга, командовавшего так называемой «шарашкой».
«Лев не пишет, - рассказывает Каверин, - как ему удалось организовать лабораторию по изучению рака, но, когда удалось, он получил почти всё оборудование из института, где работал раньше, и всю необходимую литературу, в том числе и иностранную. Для учёных, находившихся на воле, это было почти невозможно». Условия в «шарашке» были намного лучше, чем лагере. По крайней мере, не приходилось драться с уголовниками за пайку масла.
«Было много времени, чтобы думать и планировать во всех деталях каждый опыт, – вспоминал Лев Зильбер. - По особому разрешению можно было оставаться в лаборатории допоздна, и я широко пользовался этим. В лагере я уже наладил научно-исследовательскую работу, но было очень трудно с животными. Заключённые за табак ловили мне домашних и полевых мышей, но на них было трудно экспериментировать…»
Выжить помогла не только тяга к науке. Зильбер был жизнелюб. Его двоюродный брат Юрий Тынянов (и Зильбер, и Тынянов, и Каверин закончили Псковскую мужскую гимназию) писал: «Лёвушка – гусар». Одна из главных его черт была лихость.
И Каверин пишет о том же: «Далеко мне было до его энергии, с которой он неутомимо вламывался в жизнь, до искусства, с которым он управлял людьми, подчиняя их задуманной цели».
Достаточно прочесть об одном письме, отправленном на волю из заключения – зимой 1942 года. Каверин рассказывает: «Трудно было поверить, что оно написано человеком, которого вырвали из привычного круга людей науки, унизили, уничтожили, сломали. Как бы ни так! В своём письме Лев поэтически рисовал красоту северной природы и цитировал любимое стихотворение Фета: «...И плачу я, как первый иудей, // На рубеже страны обетованной». Как виден был в этом письме Лев с его способностью находить хорошее в дурном, с его юношеским, гимназическим, романтическим отношением к жизни! Эти черты как-то естественно соединялись в нём с деловитостью, с административной хваткой».
Свои мемуары Зильбер закончить не успел – умер в ноябре 1966 года в 72 года. В том же году в журнале «Наука и жизнь» в №12 вышел его очерк «Операция "Руда"». Каверин прочёл и остался под сильным впечатлением («по остроте ситуаций, по мотивам, которые вопреки блистательной подлинности вообразить почти невозможно, он напоминает лучшие романы Грэма Грина»).
О том, что же в 1944 году открыл Зильбер, лучше расскажут специалисты. Потому что даже Зинаида Ермолаева (создательница советского пенициллина и бывшая жена Зильбера), получив из заключения свёрнутую десять раз записку на тончайшей бумаге, исписанную мелким почерком Льва Зильбера, мало что поняла. Название той статьи было такое: «Вирусная теория происхождения рака». Каверин при чтении этой статьи присутствовал. Читать её можно было только под увеличительным стеклом. Перечитывали несколько раз, чтобы уловить смысл.
Каверин по этому поводу написал: «Перед нами изложенная с предельной краткостью, почти формулами вирусная теория происхождения рака - та самая, которая породила впоследствии бесчисленные новые работы и без которой современную онкологию вообразить невозможно. Я ничего не понимаю в ней. Но почти ничего не понимает и З.В., работающая в области, не имеющей никакого отношения к раку. Более того: эта странная теория, противоречащая всему, что она знает об этой болезни, кажется ей просто вздором…»
Зато всё отлично поняли редакторы телеканала «Звезда» и жители дома, находящегося неподалёку от Центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Рогачева.
.jpg)